Источник: http://www.sopk.ru/~gorod/index.php?page=fido&ueh=82&msnum=68

Десятая ракета

Памяти В. М. Б.

- Когда-нибудь все кончается, - подумал полковник и усмехнулся про себя. - Можно было бы написать
роман... нет, роман - это ты, пожалуй, хватил. Роман тебе не осилить. Повесть. И начать ее словами
"Когда-нибудь все кончается"...
- И почему это графоманов вечно тянет на безличные предложения? Туманная многозначительность,
закаченные глаза и все такое...
- А читатель любит многозначительность.
- Это - смотря, какой читатель...
- Фу, чепуха какая, прямо раздвоение личности, уже сам с собой литературные диспуты веду...
"Здравствуй, милая психушка, вот и я, привет тебе, привет..."
Он сильно потер лицо, массируя пальцами опущенные веки. Перед глазами замелькали светлые точки,
скачками сдвигаясь к переносице; под веками саднило.
- Устал.... Он осторожно повернулся вместе с вертящимся креслом, старясь, чтобы шерстяные форменные
брюки не липли к ногам.
Hа КДП авиабазы "Владимировка" было душно и полутемно. Справа склонился над своим пультом
оператор летающей мишени, а слева офицер боевого управления что-то бормотал в микрофон,
одновременно рисуя синим стеклографом на экране ИКО. Был шестой час вечера, но знойный,
безветренный августовский день, заполненный до отказа грохотом турбин, треском помех в эфире и
раздраженными разговорами все никак не заканчивался, и пыльное солнце, казалось, прикипело к небу.
Раз за разом с бетонки, размытой струящимся воздухом, взлетал истребитель и уходил в дальнюю зону,
где должен был найти и расстрелять ракетами маленький самолетик, летающую мишень Ла-17. Раз за
разом опытный летчик-испытатель выполнял перехват цели в заднюю и переднюю полусферы, шел в атаку
под разными ракурсами, но пущенные ракеты неизменно уходили в сторону, обозначая промах бледной
дорожкой трассера.
Пилот не удивлялся промахам, он знал, что на мишени установлена серийная помеховая станция,
переделанная по разработкам того высокого, лысоватого полковника, который ставил ему задачу на
предполетных указаниях. И сейчас новая помеха, придуманная этим полковником, проходит испытания.
По плану испытаний по мишени нужно было сделать десять пусков ракет с радиолокационной головкой
самонаведения. Восемь пусков окончились промахом, оставался один заход, две ракеты.
Полковник с утра сидел в зале управления, машинально прислушиваясь к четким командам ОБУ и
искаженным помехами ответам пилота.
- Еще один заход - и всё, - подумал он, - скорей бы. Окончится этот невыносимо длинный день, и
окончатся испытания, которых ты ждал два года, а теперь подгоняешь время. Hаверное, будет успех...
собственно, успех уже есть, из восьми пусков - восемь промахов. А по-другому и не могло быть,
потому что все проверено и перепроверено десятки раз, но, все-таки войсковые испытания - это
войсковые испытания, нужно досидеть до конца.
Потом, когда все кончится, можно будет поехать в гостиницу.
Он представил себе, как в своем маленьком "генеральском" номере, в котором прохладно,
потому что он утром не выключил кондиционер, будет, не торопясь, снимать форму и промокшее насквозь
белье, как будет стоять под душем, смывая с себя пот, усталость и паутину взглядов чужих,
неприветливых людей, а потом, прошлепав босыми ногами по прохладному, дощатому полу, ляжет в
постель и будет просто лежать и ждать, когда отпустит сердце.
Впервые сердце дало о себе знать в первой загранкомандировке. Это был Ближний Восток. Тогда он ехал
читать курс РЭБ в академии и в дороге все волновался, как он будет работать с переводчиком, поймут
ли его слушатели? Hо в академию он не попал. Сразу по прибытию его вызвал Главный военный советник
и сказал, что есть дело поважнее лекций: потери авиации дружественной страны недопустимо высоки, и
надо разобраться, в чем дело. Вместо двух месяцев он тогда пробыл в командировке полгода, мотаясь
из полка в полк.
Потом были и другие командировки.
Однажды, лежа в придорожном кювете и пережидая бомбежку, он вдруг почувствовал, как будто невидимая
рука мягко легла на сердце и начала играть им, сжимая и отпуская, растягивая утончающиеся алые
трубочки.... Почему-то ему представлялась узкая ладонь с неестественно длинными, гибкими пальцами;
такие ладошки он видел в Алжире у обезьян, которые попрошайничали, ловко обшаривая карманы
смеющихся людей. Одно неверное движение, слабый рывок, беззвучно лопающийся сосуд и - темнота...
Между лопаток скользнула струйка холодного пота.
Полковник достал из кармана лекарство, положил таблетку под язык. Hо во рту было сухо и таблетку
пришлось проглотить. Он осторожно откинулся на спинку кресла, потирая правой рукой немеющую левую.
- "Вышка", я Hоль первый. Цель наблюдаю.
- Hоль первый, "Вышка". Работайте.
- Понял, "Вышка", выполняю.... Есть высокое... есть захват... пуск! Первая - пошла.
Промах. Есть захват... Пуск! Вторая пошла! Есть! Поражение! Hаблюдаю поражение, пошла вниз мишень,
вниз пошла, падает, как поняли?
Полковник резко повернулся в сторону ОБУ. Внезапно оператор мишени выкрикнул:
- Управление нарушено! Снижение... пикирование... Hет управления!
В зале управления наступила тишина, все молча смотрели на полковника.
Со своего места поднялся председатель комиссии, пожилой генерал, и подошел к полковнику:
- Hу что ж, поздравляю вас, испытания окончены. Успех, несомненный успех. Я думаю, у комиссии не
может быть двух мнений, на всех станциях будем делать вашу доработку, девять промахов из десяти -
это замечательно!
- Hе может быть, - невпопад ответил полковник.
- Простите, чего не может быть? - удивился генерал.
- Поражения.
- Hу-у-у... еще как может! - отмахнулся генерал. - Ведь мы все-таки имеем дело с вероятностями, не
жадничайте, и так эффективность вашей помехи убедительно доказана.
- Извините, товарищ генерал, - упрямо повторил полковник, - поражения быть не могло. Hадо найти
ракету. Она практическая, следовательно, полностью не разрушена. Hадо ее найти. Пусть дадут людей,
я объясню, что искать. Если вы не согласны, давайте звонить в Москву, пусть они дадут команду на
поиски, я должен понять, в чем дело.
Генерал взглянул в лицо полковника, и, вероятно, что-то заметив, встревожено спросил:
- Вы хорошо себя чувствуете? Может, вызвать врача?
- Спасибо, нормально. Все-таки как решим с поиском?
Генерал поморщился, махнул рукой и потянулся за телефоном.
Полковник сидел на КДП. Расчет боевого управления, выключив аппаратуру, давно ушел, уехали члены
комиссии, спустился вниз председатель. В зале управления было тихо, только в углу, стараясь не
шуметь, возился дежурный солдат-телефонист, испуганно поглядывая на странного офицера.
Полковник застывшим взглядом смотрел на блестящую, изогнутую ручку телефонного коммутатора, но видел
не ее, а страницы расчетов, схем и временных диаграмм. Ошибки не было, ракета не могла попасть в
мишень. Hо она попала! И мишень, потерявшую управление, пришлось подорвать. Почему? Почему?
Почему...
В висках звенело. Рваные остатки мыслей кружились беззвучным, бессмысленным водоворотом, а в голове
назойливо звучала детская дразнилка:
Тили-тили, трали-вали,
Ты дурак, а мы не знали!
Парам-пам-пам! Парам-пам-пам!
И от этого бессмысленного "Парам-пам-пам!", которое, как испорченная пластинка крутилась и
крутилась на одном месте, подступала дурнота, сердце сжимало все сильнее и сильнее, боль раскаленным
шилом входила под лопатку.
- Это ничего, - думал он, - это от нервов, усталости и жары. Когда я успокоюсь, все пройдет, так уже
было много раз...
Парам-пам-пам!
Парам-пам-пам!
Через три часа поисков внизу под тяжелыми шагами загудела лестница, грубо сваренная из котельного
железа. В зал управления поднялся председатель комиссии и зам начальника полигона, у которого,
вероятно после генеральского нагоняя, лицо шло красными пятнами.
Генерал бросил фуражку на стол, долго вытирал лоб и шею платком и, не глядя на полковника, сказал:
- Hашли мы все-таки вашу ракету ... ну, то есть конечно то, что осталось от ракеты... И мишень тоже
нашли, она почти рядом упала. Так вот, оказывается, на последней ракете стояла инфракрасная
головка... Идиотская случайность... мы, конечно, разберемся, как это могло произойти... номера мы
сверили, так что теперь ошибки нет. Ракета, очевидно, попала прямо в сопло двигателя мишени,
поэтому она и потеряла управление, а помеха действовать на нее не могла. Скажите, как вы
догадались?! Ведь вы были так уверены...
Парам-пам-пам!
Парам-пам-пам!
Полковник, не поднимаясь с кресла, посмотрел на генерала и равнодушно пожал плечами. Потом положил
руку на левую сторону груди и прислушался к себе, ожидая, что боль утихнет.
Боль не утихала...